Если бы человек пребывал всегда таким, каким он первоначально вышел из рук Творца, то есть правым и неповрежденным, то для него не стоило бы никакого труда всецело быть преданным Богу и любить Его всем сердцем, а ближних, как самого себя; ибо душа его, возвышаемая и укрепляемая Божественною благодатью, всегда чувствовала бы, что она для того и сотворена, чтобы постоянно стремиться к Богу и всегда пребывать в тесном общении с Ним.
Тогда все ее силы стройно подчинялись бы ее стремлению и содействовали бы достижению главного назначения человека. Но с того времени, как человек отпал от Бога – конечной своей цели, стал не таким, каким был сотворен. С того времени он уже не имеет прежнего стремления к своему Началу, ибо все силы его через грех повредились и вместо Бога стремятся к земле; в том и состоит нравственное повреждение человека, что он, отвращаясь от Бога, теряется в пристрастии к земному.
Превратное самолюбие стало главным началом действий растленного человека, и от этого начала распространяются, как три ветви, плотоугодие, корыстолюбие и гордость, смотря по тому, где кто ищет своего высшего блага, - в чувственных ли наслаждениях, в обладании ли внешними благами или в безумном возвышении себя, по примеру духов, отпадших от Бога.
Философия, вместо того, чтобы противодействовать этому повреждению человеческой природы, часто еще более увеличивала это зло и делала его неисцелимым. Она никогда не могла примирить человека с Богом и уврачевать нравственное повреждение человеческого естества, потому что предметом своего изучения ставила человека и до степени главного закона его деятельности возводила то самое, в чем состоит его повреждение. Поэтому большая часть систем философии есть не что иное, как обманчиво раскрашенные наставления ограничивать или чувственность гордостью, или гордость – чувственностью, т.е. изгонять одно зло другим.
Для того, чтобы уничтожить пришедшее в нашу природу греховное самолюбие во всех его проявлениях или, по крайней мере, прекратить господствующий в нас беспорядок, необходимы борьба и усиленное напряжение, цель которых – с верой и упованием на Ходатая нашего Иисуса Христа, при содействии благодати Святого Духа, постоянно подчинять чувственность духу, а дух – Богу.
Это мы называем христианским самоотвержением. Впрочем, здесь говорится только о первой составной части его: о подчинении духу самолюбия с греховными его порождениями; а предание духа водительству Божию есть уже не приготовление к этой добродетели, а сама добродетель и существо ее.
Еще древние свое учение о самоотвержении, согласно которому чувственность должна подчиняться духу, предлагали в кратком, но многознаменательном выражении: будь воздержан и терпелив. По этому правилу:
- надо господствовать над стремлением к чувственным удовольствиям и внешним благам, чтобы никогда не быть рабом того, что ниже тебя, но всегда подчинять свои желания высшим целям;
- чувственные неудовольствия надо побеждать так, чтобы на подвижническом пути к твоему главному назначению никакая трудность не могла остановить или устрашить тебя.
Это правило: будь воздержан, то есть владычествуй над стремлением к чувственным удовольствиям, требует, чтобы каждая незаконная привязанность к какому бы то ни было предмету тотчас была подавляема и чтобы возникающая искра греха таким образом погашалась прежде, чем она обратится в пламень. Даже если бы предмет сам по себе был и позволителен, разумное господство над собой требует с нашей стороны самоустранения от всего несогласного с конечным назначением человека, будет ли это несогласное усматриваться в цели, во времени, в мере или в других обстоятельствах.
Столь же важно господство и над чувственным неудовольствием, выражаемое упомянутым правилом древних: будь терпелив. Как бы ни было трудно и противно это слабому чувству человека, он никогда не должен быть рабом неприятных впечатлений, но, силой своей воли возвышаясь над ними при содействии благодати Божией, всегда обязан делать только то, что справедливо и благоугодно Богу.
Это господство над самим собой есть дело не только детства или юности, но и всей нашей жизни. Поэтому оно должно начинаться с ранних лет и постоянно продолжаться в течение всей настоящей жизни, доколе дух будет бороться с плотью. Кто в своей юности водился только чувственным удовольствием или неудовольствием, тому в последующие годы нелегко будет освободиться от рабства чувственных пожеланий. Отсюда видно, что не следует дожидаться, пока ребенок сам будет в состоянии пользоваться своим разумом: родители, как поставленные Богом руководители детей, заранее должны обуздывать или, если возможно, совсем искоренять беспорядочные пожелания их. Сюда относится все то, что в соответствующих разделах было сказано о приучении детей к умеренности, о физическом укреплении тела, о повиновении, наградах, наказаниях и т.д.
Когда ребенок достигнет определенной степени духовной зрелости и будет способен к внутренней деятельности, тогда надо воодушевлять его самого к постоянной и неослабной брани против чувственных и вообще незаконных желаний и наклонностей.
Молодой человек, по мере приобретаемых им сил, должен постепенно приучаться переносить труды, все более и более увеличивающиеся, и удерживаться не только от непозволенных, но и от некоторых позволенных удовольствий, чтобы еще более приучить себя к подвигам самоотвержения. Только тот, с упованием на помощь Божию, и может надеяться счастливо окончить борьбу с греховными влечениями и наклонностями, кто прежде привыкнет одерживать победу над своими желаниями посредством многократных предварительных упражнений в отречении даже от позволительных удовольствий.
К этим приготовительным упражнениям встречается довольно много поводов и в кругу детской деятельности. Но для облегчения дела можно употреблять чувственные поощрительные средства, например награды; также можно пользоваться стремлением юношей к чести. Но всегда и везде главное – живая вера в Бога всевидящего, детская любовь к Нему и удаления со страхом от всякого греха.
